Фольклорное наследие Клавдии Павловны Зеленовой из поселка Механизаторов Муромского района Владимирской области

В 2005 году сотрудники Государственного республиканского центра русского фольклора познакомились с Клавдией Павловной Зеленовой, которая оказалась не только знато­ком и хранителем фольклора Муромского края, но и человеком, много размышляющим по поводу своих знаний.

Клавдия Павловна Зеленова родилась в 1923 году в деревне Рожново Талызинского сельского совета. Деревня Талызино, расположенная в двадцати семи километрах от Мурома, в настоящее время входит в состав Борисоглебского сельского поселения. Считается, что она относится к древнейшим поселениям этих мест и возникла еще до татаро-монгольского нашествия.

Семья Клавдии Павловны по крестьянским меркам была не очень большой. Родители имели четверых детей: двух сыновей и двух дочерей. С ними жили родители матери и мать отца. Дети были близки друг другу по возрасту и жили они, по воспоминаниям Клавдии Павловны, дружно. Родители работали в колхозе, а дети ходили в школу, ра­ботали на огороде и ухаживали за скотиной. Никто в семье не сидел без дела, а когда все собирались вместе (чаще всего это случалось поздней осенью и зимой), дед рассказывал сказки, отец — истории из жизни, мама и бабушки пели.

Перед войной братьев одного за другим при­звали в армию, а вскоре после начала войны на обоих пришли похо­ронки. Отец Клавдии Павловны тоже погиб на фронте. Во время войны девушки тоже подлежали мобилизации — на трудовой фронт, либо на лесозаготовки, либо на кирпичный завод. Клавдия Павловна работала и в колхозе, и на лесоповале. Но в 1942 году она была призвана в армию и служила на остро­ве Мудьюг, в Архангельской области, рядовой 384 отдельной зенитной дивизии. За участие в боевых действиях Клавдия Павловна награждена орденом Отечественной войны 1 степени и несколькими медалями, в том числе медалью «За отвагу».

Демобилизовавшись в 1946 году, Клавдия Павловна вернулась в Рожново и в скором време­ни вышла замуж. Однако, несмотря на то, что муж у нее был работящим и заботливым, их жизнь не сложилась, поскольку он сильно пил. Клавдия Павловна рассказывает, что такую судьбу она сама себе нагадала во время святочного гадания с курицей, поскольку курица стала пить воду, что указывает на то, что будущий муж будет пьяницей. Клавдия Павловна про него говорит: «руки золотые, а рыло говенное». Когда у них родилась дочь, муж решил перебраться в город, а Клавдия Павловна не хотела покидать родителей. Однако муж настоял, и она, оставив дочку с родителями, уехала в Муром, где жила с мужем в подвале, а затем в маленькой съемной комнате: «За зана­веской ютились, а там еще одна семья жила. Комнатушка малень­кая-маленькая, метров пять, а там вот две семьи жило». Муж продолжал гулять и пить, и, несмотря на то, что у них родилась еще одна дочь, Клавдия Павловна ушла от него и вернулась сначала к матери в Рожново, а затем (в 1948 году) переехала в пригород Мурома, который все коренные жители называют Якиманской слободой (современное официальное название этого места — поселок Механизаторов).

Клавдия Павловна работала на машинно-трактор­ной станции, растила дочерей. Устроилась и ее женская судьба, она встретила человека, который очень сильно любил ее и ее дочерей, долго за ней ухаживал, а когда добился ее согласия, «пылинки он с меня сдувал, прям чтоб я не устала только, всё мог по дому делать, а как песни пел, как хозяин мой на гармони играл!». У них родился сын. Клавдия Павловна и Василий Петрович прожили вместе сорок шесть лет, вырастили детей, дали им «хорошее образование, дочки вот бухгалте­рами работают, сын — инженер на заводе», выдали дочерей замуж, и те уехали с мужьями во Владимир, сын привел в дом жену, у них родились сыновья. Пять лет назад у старшего внука родилась дочка, любимая правнучка Клавдии Павловны, с которой она проводит много времени, играет и поет ей песенки. Когда Василия Петровича не стало, Клавдия Павловна долго го­ревала, но, помня историю, которая случилась в их семье, старалась не плакать, «чтобы покойник не ходил».

Клавдия Павловна — уникальный знаток и хранитель муромской фольклорной традиции. Обычно от лучших певиц и рассказчиц здесь можно записать не более 200 фольклорных текстов, причем бóльшая часть их знаний касается правил обрядовой деятельности, а количество собственно произведений словесного и музыкального фольклора не так велико. Более того, в данной традиции лучше сохраняются акциональные формы фольклорного наследия. Так, например, рассказывая о свадьбе, исполнители могут вспомнить мно­жество обрядовых действий, но даже тексты свадебных пе­сен внутри этих рассказов представлены единичными образцами, не говоря уже о напевах. Это относится и к другим обрядам. Несколько по-иному складывается ситуация с заговорами и ду­ховными стихами, но их знают преимущественно «профессиона­лы», то есть практикующие знахарки и читалки. Кроме того, большое количество таких текстов связано с рукописной, а не с устной традицией.

Общаясь с Клавдией Павловной, мы столкнулись с чрезвычайно интересным феноменом. Во-первых, она никогда не отвечала на вопросы отрицательно. Это совершенно не значит, что она знала все, о чем ее спрашивали, но она размышляла над вопросами и пыталась показать «фольклорную жизнь» и себя в ней, причем всегда отмечала, что тексты, которые она зна­ет, имеют разную степень востребованности. Так, многие песни она исполняет и сейчас: «Я вот эту песню и сейчас пою, часто пою, вот там делаю что-то и пою». Другие она пела или рассказывала раньше, а сейчас только хранит их в своей памяти: «Я вот рань­ше любила, пела вот это вот, а уж сказки вот не рассказывала, как вот внуки выросли, а вот внучечка мала еще для моих сказок». В памяти Клавдии Павловны хранятся и такие фольклорные тексты, которые она сама не исполняла, но слышала от мамы и бабушек.

От нее записано более 1000 фольклорных текстов самых разных жанров: былички, заговоры, сказки, колыбельные, пестушки, потешки, свадебные и плясовые песни, плачи, жестокие романсы, частушки, предания, легенды, духовные стихи, поверья, описания календарных обря­дов, гадания и многое другое. Безусловно, не все тексты Клавдия Павловна помнит в равной степени, о чем-то она может рассказать подробно, о чем-то — лишь кратко, но в целом объем ее знаний огромен.

Практически каждый текст, записанный от Клавдии Павловны, сопровождается историей из ее жизни или из жизни ее семьи. Так, рассказывая о календарных праздниках она старалась рассказать, как их отмечали в ее семье и в ее деревне. При этом иногда она отмечала, что ее родители или старшие подруги делали что-то иначе, но поскольку она сама так не делала, то и рассказывать об этом не будет.

Клавдия Павловна очень любит петь, и поскольку ее второй муж был хорошим гармонистом, то ее музыкально-фольклорный репертуар обширен. Самые любимые песни — «Ельничек-березничек», «Посею лебеду на берегу», «Уж ты Настя моя, Настенька», «В зеленом саду веселье», «Молодка молоденька». Будучи человеком активным и веселым, она любит петь частушки и знает их очень много; больше всего любит петь «Елецкого» и «Сормача», хотя владеет и другими видами частушек.

Клавдия Павловна очень хорошо знает праздники и ритуалы народного календаря, причем не только может рассказать о самих обрядовых действиях, но и знает много связанных с ними песен. Помимо колядок и христославий, она спела весеннюю закличку, которой сопровождалось в этих краях гадание с жаворонками.

В ее репертуаре большое количество быличек, в том числе о колдунах и огненном змее; много различных текстов детского и материнского фольклора: колыбельных, потешек, пестушек, игр. Знает она и сказки, которые ей рассказывал ее дед. Строго следуя сюжетной основе сказки, Клавдия Павловна соблюдает все особенности сказочной поэтики и образности. Ее можно отнести к типу сказочников-передатчиков, которые не являются яркими импровизаторами, а строго следуют известным им с детства вариантам. Сказки являются единственным жанром, в котором она не чувствует себя свободно. Сама исполнительница осознает это и отмечает, что сказки требуют постоянного рассказывания, а она вспоминает их от случая к случаю с большими промежутками.

В отличие от сказок, заговорами Клавдия Павловна владеет свободно. В ее репертуаре в основном детские и хозяйственные заговоры, то есть те, которыми в данной традиции владеют многие женщины. Она отдает себе отчет, что известные ей тексты широко распространены, их знают многие, и эти заговоры не требуют особых профессиональных навыков.

Клавдия Павловна с готовностью объясняла, почему она знает и помнит то, что окружающие уже не помнят. Она уверено говорила о том, что есть тексты, которые будут су­ществовать всегда: «Вот колыбельна, она никогда не умрет. Вот мам­ки всегда что-нибудь петь будут. Сейчас не то, что раньше пели, сейчас стишки какие-то поют, песни вот что из телевизора, но вот что интересно, «Баю-баюшки баю, не ложися на краю» — все поют, «Баю-бай, баю-бай, ты, собачка, не лай» — тоже. Про кота поют. Значит, они самые нужные и есть. Хотя бабка моя почитай всю ночь могла петь и разные, мама уже поменьше пела, но у меня дети спокой­ные были, засыпали сразу. Я меньше знаю, детям-то пела, а внуки уже далеко жили, только когда приезжали, пела. Вот правнучка сейчас ря­дом, вот ей вспоминаю. Песни, они такие — если поешь, то помнишь, а перестал петь, не надо или некому — так и не помнишь».

Клавдия Павловна считает, что большинство людей помнят тексты только тог­да, когда используют их. Более того, она уверена, что в памяти сохраняются только те песни, сказки, рассказы, которые связаны с чем-то особенным, с сильными эмоциональными переживаниями. Например, с таким эмоциональным потрясением связано ее знание за­говоров.

Таких событий, спровоцировавших внимание к тому или иному фольклорному тексту, в жизни Клавдии Павловны было немало, соответственно, она хранит в памяти много разнообразных произведений. При этом она понимает, что значительная их часть связана с родными и близкими, а также впечатлениями ее детства и молодости.

Много размышляя о судьбах фольклора в современном обще­стве, о бытовании фольклорной тра­диции, Клавдия Петровна старается объяснить суть исполненного ей тек­ста. Многие свои рассказы она сопровождала комментариями. Для нее фольклорные тексты — это прежде всего информация о правилах поведения и взаимоотношениях между людьми. Вот, например, одна из ее любимых частушек:

Я по ельнику ходила,

Ельник ноги оплетал.

Я богатого любила,

Бедный лучше целовал.

На вопрос собирателя, о чем эта частушка, она дала следующее объяснение: «Ведь здесь вот о чем. Каждой девушке хочется за бо­гатого выйти. Деньги ведь, они очень много в этой жизни решают. Очень жизнь могут облегчить. Но вот если ты мужика любишь, то в общем всё равно, богатый он или бедный. Ведь с ними, с мужиками, как тяжело, с ними вообще тяжело, даже если любишь, а уж если не любишь — ой как тошнехонько. Вот и здесь, пока она не любила, так можно и с богатым гулять, согласись, с богатым гулять даже интереснее, он ухаживает красивше. А уж как жить, так жить надо с любимым, а то ведь и руки на себя наложить можно».

Безусловно, Клавдия Павловна комментировала тексты для со­бирателей, поскольку понимала, что это вызывает не­поддельный интерес. Так же она исполняла несколько текстов в присутствии соби­рателя для своей правнучки:

— Сорока-сорока, где была?

— Далеко.

— Ты куда летала? Ты чего видала?

— Кашку клевала, деткам давала:

— Этому дала, этому дала,

Этому дала, этому дала.

А этому не досталось,

Его мамка… обкакалась.

Вот видишь, сорока кашку-то дала всем, а вот этот плохо себя вел, за мамку не уважал, не берег ее, ему каши и не дали. Мамку — ее беречь надо, жалеть. Мамка-то одна, другой не будет. Будешь мамку беречь?».

В отсутствии ребенка она исполнила эту потешку несколько иначе, стремясь отчасти шокировать, а отчасти развеселить собирателя.

Клавдия Павловна — не только исполнитель и хранитель фольклорных произведений, но и их интерпретатор, пытающийся понять и объяснить сущность народной традиционной культуры.